Настоящий материал (информация) произведен и (или) распространен иностранным агентом РФ Фонд «Так-Так-Так» либо касается деятельности иностранного агента РФ Фонд «Так-Так-Так»
18+

Право на город: общественный доступ к водоемам, есть ли он?

О том, как велось расследование о захвате прибрежных территорий в Калининградской области.

Расследование о берегозахвате вышло в декабре 2021 года. Автор (предпочла сохранить анонимность) выяснила, как доступ к калининградским водоемам оказался в частной собственности и почему это противоречит закону. Расследование вышло в двух форматах – текстовом и видео. В феврале 2022 года оно заняло второе место на северо-западном этапе конкурса «Вместе медиа» в номинации «Большой материал».

Одно из фото расследования «Берегозахват»

Почему выбрали эту тему?

– Еще в 2015 году Центр антикоррупционных исследований и инициатив "Трансперенси Интернешнл - Россия" ("ТИ-Р")* вместе с калининградской газетой «Дворник» провели расследование – проверили работу очистных сооружений Калининградской области. Всё как положено: пробы, анализы... И результаты громыхнули – не только в России. Звонки к автору расследования Роману Романовскому начали поступать от журналистов стран Балтийского бассейна. Как выяснилось, Калининград загрязняет Балтийское море. Результат воодушевил. В 2019 году Роман решил проверить, изменилось ли что-то. За второе расследование даже получил премию «Редколлегия». Если я правильно помню, часть очистных всё-таки заработала, а часть оказалась «домиками» по перегону неочищенных стоков. 

Успех темы показал две вещи. Первая: водная тема в Калининградской области – многогранная и неисчерпаемая. Вторая: делать такие расследования лучше при сотрудничестве с телевизионщиками. Если первое расследование было полностью печатное, то для второго, к которому я тоже подключилась, мы купили GoPro, я монтировала видео. Тогда же мы для себя записали тему берегозахвата – как то, чем стоит заняться. 

Без грантов такие темы делать дороговато. Аренда или покупка хорошей техники, лабораторные анализы, расходы на бензин, ночевки в области – всё стоит денег. Поэтому, когда появилась возможность получить поддержку от фонда «Так-так-так»**, Рома загорелся. Мы взялись. 

Тема щекотливая, касается не последних людей в регионе. Поэтому, посовещавшись, мы решили материал максимально анонимизировать. 

Кто работал над расследованием?

Основная работа, конечно, пришлась на нас с Романом. Также помогали два редактора местных интернет порталов, которые были заинтересованы в готовой публикации. Тогда ещё не очень было понятно, каким будет материал, а значит – кто его будет публиковать. Вадим Хлебников, теперь уже бывший заместитель главного редактора портала «Новый Калининград», принял деятельное участие в тренингах, предшествовавших подготовке материала. Он также подсказывал, какие уже были в Калининграде кейсы по стройкам в водоохранной зоне, помогал найти правильные формулировки, чтоб избежать судебных исков. Но чем дальше продвигалась работа, тем очевиднее становилось, что по итогу выйдет мультимедийный проект с видео-вставками, а это – не формат «Нового Калининграда». Зато такую форму активно поддержал главный редактор портала Rugrad Никита Кузьмин. 

Вместе с редакторами мы также искали активистов, которые могли бы подключиться к расследованию. Поначалу дело выглядело безнадёжным. Однако благодаря руководителю российского офиса Transparency International* Илье Шуманову мы познакомились с Виктором Олейником, членом общественного совета при Западно-Балтийском управлении Росрыболовства.

Виктор Олейник, активист и один из «двигателей» расследования

Виктор Олейник стал не просто членом команды. В какой-то момент он стал её локомотивом. Ко всем сведущим и ответственным лицам водил буквально за руку. Думаю, без Виктора материал вышел бы гораздо бледнее. Он организовывал встречи с представителями контролирующих инстанций, он сажал в машину и вёз снимать туда, куда бы я побоялась сунуться. Он был внутри системы. 

Как менялась гипотеза?

Вначале гипотеза была одна: население безграмотно, оно даже не знает, куда жаловаться надо, когда более смелые соседи перегораживают заборами подход к воде. Потом появились подозрения на халатность и коррупцию со стороны госорганов и прокуратуры.

Когда стали разбираться, общаться с экоактивистами, поняли, что ситуация серьёзнее. Бороться с проблемой зачастую не могут даже контролирующие инстанции.

Прокуратура выдаёт предписания, суд пишет решения, активисты выезжают, фиксируют нарушения. Но толстосумам за заборами (а именно такие обитатели часто оказываются захватчиками береговой полосы) все эти действия – как комариный укус.

На то, что я копаю не в ту сторону – как и авторы десятков материалов на тему берегозахвата, выходивших до этого – мне указали эксперты, с которыми познакомил Олейник. Каждый регион в этом вопросе уникален. Конкретно в Калининграде камнем преткновения становится Росприроднадзор. В его ведении очень многое, поскольку он отвечает за водоёмы федерального значения, а в Калининграде это – бОльшая часть. В его компетенции нарушения, допущенные физическими лицами. В компетенции природоохранной прокуратуры – юридические. В чью сторону идёт перевес? Даже гадальные кости бросать не надо – очевидно! В других регионах часто функцию «природоохранки» или Росприроднадзора берет на себя обычная районная прокуратура, которая «возбуждается» в интересах неопределённого круга лиц, но в Калининградской области это – нечастое явление. Да и не прокурорская это работа, как выяснилось. 

Как собиралась информация?

Сначала была реально долгая и кропотливая работа: осмотр каждого побережья знаковых водоёмов области на разных спутниковых картах (в основном, конечно, Google и Яндекс), под разными углами. Заборы –  не дома. Их просто так не разглядишь. 

Самозахват нужно было не просто увидеть – его следовало доказать. И доказать так, чтобы практически не оставить работы прокурору, потому что изначально мы не были уверены, что такого рода структуры не участвуют в сговоре. Для этого я замеряла яндекс-линейкой расстояние от берега. Поднимала разрешительную документацию на землю, на строительство. Делала выписки из Росреестра. 

Сопоставлять спутниковые снимки с кадастровой картой был тот ещё квест. У кадастровой карты вся разметка поехавшая. Не все локации она «понимает». Часто участок имеет кадастровый номер, а строение – нет, потому что его и на карте-то нет. Выписки из Росреестра приходилось брать наугад, поэтому фактически – по две на каждый участок. К тому же, участок может оказаться в собственности, а может – в аренде, и это тоже разные выписки.

Что касается используемых инструментов... Вспомнился анекдот. На собеседовании:- Как вы относитесь к Exсel?- Я его ненавижу!- Понятно. Опытный пользователь. Берём!

Как проверяли информацию?

В моем случае проверка обнаруженной на картах информации могла быть всего двумя способами: идти ножками и смотреть глазками. Благодаря проекту я купила петличку, микрофон (камера и штатив у меня уже были) и поехала снимать. 

По каким только буеракам лазить не пришлось! Берег водоёма – не асфальтовая дорожка. И тут трудно спорить со словами одного из захватчиков побережья: «Пока в осоке и кустарнике стоял – никому был не нужен. А как сам за свой счёт берег расчистил, так о правах вспомнили, об общественном доступе!» 

Одно из фото расследования «Берегозахват» 

Сколько было выездов, сказать трудно. Точно – по два на каждый объект. Скачала была «разведка боем». Мы приезжали только с фотоаппаратом, картой и списком кадастров, попавших в «подозреваемые». Всё фиксировалось: где реально заборы захватывают берег, какие именно это заборы.

Иногда на карте забор не уходил в воду, а в жизни до воды была натянута сетка-рабица, которая перекрывала пресловутые пять метров для прохода по берегу любому желающему. Иногда проход был невозможен из-за навала мусора или естественной растительности. Все эти вещи приходилось дифференцировать: где есть самозахват, а где нет. 

Потом сверялись с выписками из Росреестра. Если видели, что точно «ничья земля» – посылали запрос в контролирующие инстанции, убеждались, что не ошиблись и установка забора в этом месте является нарушением закона. Узнав фамилии владельцев участков, отмеченных как «нарушители», заходили на «второй круг» – снова выезжали, уже с камерой. Очевидно, что описать даже двести ситуаций нереально, поэтому эти выезды были уже по участкам более-менее известных в регионе персон. 

На частную территорию старались не лезть. С собой были корочки СМИ, а у активиста, с которым я ездила – корочки Росприроднадзора. Обошлось без стычек. Пару раз съёмкой интересовались, один раз довольно агрессивно, но мы предпочитали ретироваться и не доводить до конфликта.

Как упаковывали собранный материал?

Сперва на месте я делала только фото – чтобы потом заборы с картой соотносить. Но через несколько вылазок окончательно оформилось понимание: нужно видео. Кадры на видео – это еще и доказательная база для прокуратуры, и защита от возможных исков. С видео спорить гораздо труднее, чем с фото, которое можно «отфотошопить». 

Тяжелой артиллерией шли скрины с публичной кадастровой карты и выписок из Росреестра – их тоже не оспоришь. 

Для доказательности в публикации используются спутниковые снимки, выписки, скриншоты

С какими трудностями столкнулись?

Как только мы собрали кадастровые номера нарушителей, отправили «письма счастья» в областную и природоохранную прокуратуры, региональные Минэкологии и Росприроднадзор, чиновникам «попавших» муниципалитетов. 

Из муниципалитетов один вовсе не удостоил вниманием. Другой (если переводить с русского на русский) сообщил: будем проезжать мимо, если что заметим – в Росприроднадзор сообщим, а ради вас с внеплановыми проверками кататься не станем. Минэкологии на каждый запрос прислал тщательнейшим образом подготовленную отписку (под копирку): проверим, если найдем нарушения – накажем. И на этом финал.

Росприроднадзор оттягивал сроки ответа трижды. И через полгода сообщил, что заборы прозрачные, ибо никаких нарушений сотрудник не заметил.

Областная прокуратура в нашу сторону даже голову не повернула. Природоохранная прислала целую «простыню», согласившись с нашими предположениями по поводу нарушений юрлицами, а затем дважды извинялась, объясняя, что физлица не в её компетенции, и следует трясти тех, молчащих выше. 

С активистами мы предположили, что боятся контролёры трогать «таких людей».

Какой была реакция на публикацию?

Наша работа стала открытием лично для меня. Я поняла, что свобода каждого человека начинается там, где его перестают бить по рукам. Чаще всего речь идёт не о коррупции. Просто если жарким летним днем на одной и той же улице бесхозно стоит холодильник с мороженым, какими бы высокими моральными принципами ты ни обладал, однажды ты в него заглянешь и возьмешь одно. И если реакции не последует, то в итоге перетаскаешь всё. И не будешь чувствовать себя преступником, потому что тот, кто должен был остановить тебя на первом же брикете, этого не сделал. А если возмущаются те, кто просто не знал о такой халяве – так это банальная зависть! Где документ, что это было их мороженое?

Одно из фото расследования «Берегозахват»

Берегозахват – узкая тема, которая касается непосредственно живущих или гуляющих у водоёмов. Можно было ожидать реакции от них, но её не последовало.

Местные жители, если и возмущаются, то себе в кулак. Зато неожиданно выяснилось, что реально активная читательская аудитория – это рыбаки. 

Особенно впечатлил наш активист, который «подстебнул» депутата Комитета по природопользованию, захватившего берег реки Преголи, и начал после этого материала продавливать интересы рыболовов. Он вообще у нас деятельный! Собирает круглые столы, заседания… Как минимум, три уже провёл. Подтянул других активистов. В итоге это вылилось в новое понимание – что корень региональной проблемы лежит на федеральном уровне. В Росреестре береговая полоса водоёмов Калининградской области до сих пор не размечена, и денег на это выделяют мизер. Естественно, мы обнаружили и злоупотребления на местах, когда глава района «нарезает» федеральные земли, чего не может делать по закону – но в Калининграде, как и в Сибири, работает пословица «До бога высоко, до царя далеко».

Пока Олейнику с командой удалось достучаться до областной думы и, видимо, правительства, поскольку губернатор подписал закон, запрещающий застройку побережья. Это, скорее, популистский шаг, но команда рада и таким подвижкам.

Была и реакция со стороны тех, кому достался «контейнер с мороженым». Её я совсем не ожидала, поэтому была удивлена звонку в редакцию от одного из берегозахватчиков. Он обещал подать на нас в суд. Впрочем, это, похоже, только подняло боевой дух местных активистов. Их число (тех, кто готов бороться с берегозахватом в своем районе) и сейчас продолжает увеличиваться. Впрочем, после расследования и круглых столов с участием природоохранной прокуратуры, областных депутатов, Росрыболовства даже Олейнику стало очевидно: пока не будет официальных бумаг в Росреестре, закрепляющих границы водоохранной зоны, берегозащитной полосы на всех водоёмах области, борьба с берегозахватом по большей части останется «донкихотством».

Может ли журналист быть активистом?

Моя позиция однозначна, она вдолблена экзаменами на факультете журналистики. Задача журналиста: информирование, просвещение, выражение чужих чаяний, можно и своих мнений. Есть у журналистики даже рекреационная функция (развлечение). А вот гражданской активности у журналиста нет и быть не может, потому что, занимая любую сторону, он становится необъективен. А отсутствие объективности – это что угодно (пропаганда, реклама, пиар), но только не журналистика. Единственное, как журналист может проявить свою гражданскую позицию – продолжать качественно и объективно освещать тему, которая его волнует. 

 *Внесена в реестр НКО-иностранных агентов. 16.03.2023 Совет организации принял решение ликвидировать АНО "Центр "ТИ-Р"".

**Внесен в реестр НКО-иностранных агентов.

Если у вас есть вопросы по защите ваших прав, пишите нам в раздел «Консультации». Эксперты «Так-так-так» всегда готовы помочь вам. И присоединяйтесь к нам в социальных сетях!

ВКонтакте Одноклассники Telegram

22 июля 2022, 17:13

Так-так-так, поддерживаю!

Правозащитная социальная сеть «Так-так-так» создана для того, чтобы мы помогали друг другу. Каждый из нас сталкивался с нарушением своих прав – неважно, идет речь о загрязнении озера рядом с домом или лишения свободы. Часто мы оказываемся наедине со своей проблемой, но важно знать, что мы не первые оказались в подобной ситуации – кто-то уже успешно ее решил и сможет вам помочь. Сделаем право доступным для всех!

100 ₽
500 ₽
1 000 ₽
2 000 ₽
5 000 ₽
10 000 ₽
Ежемесячное
Единоразовое
Ежемесячное
Единоразовое